Логово вожака<----

Фрайрион едва ли не кубарем скатился к запруде, и едва успел затормозить, чтобы не влететь в брата, который рассматривал свое отражение в воде. Пройдясь по берегу, белый отметил, что бобры держат свою запруду так, что уровень воды всегда на одном уровне. Вожак приветливо кивнул бобрихе, выбравшейся наружу, на что получил такое же легкое приветствие в виде кивка. Фрай повернулся к Данте.
- Тебя что-то тревожит, братишка? - осведомился вожак, подходя ближе, и с интересом посмотрев на свое отражение в воде. Волк как волк, только крупный и белый. Фрай повел ушами, отражение ответило тем же, вызвав у белого легкую улыбку.
- Вот бы всегда была такая жизнь, - задумчиво посмотрел на свое отражение Фрайрион. Вся его веселость вмиг улетучилась.
С самого рождения он чувствовал, что далеко не такой, как все обычные волки. Его предназначение было иным. И, порой, его это очень сильно тяготило.
Отражение пошло рябью, и Фрайрион отпрянул от воды, возвращаясь в реальность. Тряхнув головой, он посмотрел на брата.
- Да, они стараются, чтобы уровень воды не поднимался, и не опускался. Это меня радует.
Тут брат заговорил об Астаре. Фрай помнил гибкую и грациозную охотницу с черной шкурой. И, так же, замечал ее взгляды на брата, когда ей казалось, что никто не видит этих взглядов.
- Она уже не первый раз на тебя так странно смотрит, - улыбнулся вожак. – Уверен, что ты ей нравишься. Ведь, в конце концов, она впервые встретила именно тебя. Тогда, на охоте. Попробуй подойти к ней, и поговори. Возможно, беседа что-то и прояснит между вами обоими, - вожак немного помолчал. – Честно говоря, я был бы рад, если бы знал, что она тебе тоже нравится. Она волчица хорошая, хоть и строптивая. И отличная охотница. Попробуй переговорить с ней. Думаю, у вас получилась бы отличная семья.
Фрайрион с улыбкой посмотрел на брата. Вожаку очень хотелось, чтобы Данте был счастлив. Чтобы у него была семья, которая состояла бы не только из его старшего брата. Фрайрион не знал, как долго он сможет пробыть рядом со своим братишкой. Ведь доля, которая выпала белому вожаку, далеко не завидная. Он даже не знал, что его ждет впереди.
Сам Фрайрион и подумать не мог, что однажды у него самого появится волчица, которая будет с ним. Вожак просто не мог себе такого представить. Для него это казалось чем-то совершенно нереальным.
- Я не смогу быть хорошим мужем и отцом, - размышлял Фрай, уставившись в воду. Отражение смотрело на него такими же мрачными глазами, как и сам волк смотрел на него. – Я даже не знаю, что меня ждет в будущем. Оно слишком туманно и расплывчато. А если со мной что-то случится, а у меня не будет наследника, то стая перейдет в лапы моего брата, Данте. Он справится, - Фрай покосился на брата. – Я в нем уверен, как в самом себе.
Но пока что было рано говорить об этом. Будущее было расплывчато и непонятно. Фрайрион медленно выдохнул, отряхнувшись. Пока нужно было думать о настоящем, а никак не о будущем.
- Мы сами построим свое будущее, - подумал вожак, закрыв глаза. – Мы сами строим свое будущее. И если мне придется – я стану сражаться до самого конца. Хотя бы, - он открыл глаза и вскинул голову, - ради своей стаи. Ради тех, кто растет, кто скоро родится. Кто еще может родиться. Ради них.

Фрайрион настолько погрузился в собственные невеселые мысли, что не услышал слов брата. Но легкий тычок в плечо выдернул его из размышлений.
- Прости, я задумался, - смущенно улыбнулся вожак. – Думал о своем будущем, о будущем нашей стаи. Видишь ли… - белый замялся. Ему не хотелось рассказывать брату о своих невеселых мыслях и о том, что он, Данте, в случае чего, станет вожаком стаи, если Фрайрион погибнет, не оставив наследника. Вожак тяжело вздохнул. – Все так неопределенно, - покачал он  головой. – Все слишком туманно. Будущее пугает. Оно настолько размыто, что я не могу понять, что нас ждет. Мне говорили, что меня ждут свершения, о которых другие могут только мечтать, - изливать душу брату внезапно стало так естественно, что Фрай уже не мог остановиться. - Что мне уготована участь стать величайшим из всех вожаков, кто вообще когда-либо существовал на этой земле. Что мне уготована участь вожака самой сильной волчьей стаи. Что именно мне, а не кому-то другому, предстоит провести зверей через огонь и воду, чтобы спасти их. Что мне придется схватиться с людьми, повести свою стаю на смерть, ради того, чтобы спасти всех. Когда я думаю об этом, - голос волка внезапно упал до едва различимого шепота, - мне кажется, что я потеряю всех, кто мне дорог. А я этого не хочу… Наверное, я бы многое отдал за то, чтобы быть обычным волком, как ты… Охотиться, любить, заботиться о жене и детях… Но моя дорога не подразумевает всего этого. Данте, если вдруг… - вожак замолчал – в горле встал тугой комок. С трудом сглотнув, он продолжил. – Если вдруг меня не станет. Если в одной из битв меня убьют, а наследника у меня не будет… Вожаком станешь ты, - Фрайрион посмотрел в глаза брату. – Тебе я доверяю, как мог бы доверять самому себе. Пока я ничего не могу сказать, но, на всякий случай, будь готов.
Фрайрион отвернулся, и пошел было прочь, но не успел он и нескольких шагов сделать, как приглушенно вскрикнул и затряс правой передней лапой.
- Проклятье… Вожак, расфилософствовавшийся тут, напоролся на какую-то дурацкую щепку, - проворчал белый волк, пытаясь вытащить занозу из лапы. Не вышло. – Данте, придется вернуться. Я себе занозу всадил, - с мрачным смешком сообщил вожак брату. – Это закон подлости – стоит заговорить о высоком, как обязательно появится что-то, что испортит весь момент.

Общее логово.
Массивные стволы деревьев и совсем ещё хрупкие, сломленные недоросшими, ветки перекрывали течение воды, не позволяя ему распространяться дальше. Вульпес не был склонен видеть штампы в чём попало, но и здесь умудрился разглядеть ограничение свободы, пусть это даже и ограничение воли единого морского потока.
Он шёл по самой кромке воды, задевая белым кончиком хвоста влажную землю на берегу. Боись он упасть - шёл бы в отдалении от запруды, но к счастью, он мало чего боялся. Страх сужает мировозрение, страх - это сущая глупость, был уверен Рыж. Он пытался противиться даже животному, заложенному в нём самом страху огня. Пытался - это не значит, что у него это получалось. А получалось по жизни у него много того, что не удавалось многим, и дело не в какой-то экстраординарной восприимчивости. Дело в долгой, усердной и выматывающей науке жизни, которая неустанно преподавала ему всё новые уроки. Выжить одному в холодную зиму, без стаи, без семьи (он рано покинул мать, намного раньше, чем обычно происходит даже у лис) - это задача не из лёгких, а Рыж умудрялся любить снег. Чистый белый цвет, прямо противоречащий оттенку его шкуры, завораживал лиса. Он мог часами стоять и тупо пялиться в небо, словно бы ожидая ответа на терзающие его вопросы.
Вопросов было немало. К примеру - кто он хотя бы, чёрт возьми? Называться сыном ветра здорово, вот только он давно уже перерос эту стадию, а строить из себя ребёнка нужно в меру. Лис отметил про себя, что его мысленно понесло куда-то не туда, и улыбнулся собственным мыслям, пришедшим так не к месту.
Развлекая себя подобными размышлениями, Рыж добрался до череды гладких пологих камней, рассекающий воду - аж брызги летят в сторону. Он остановился, и применив глазомер, рассчитал примерное расстояние меж ними: допрыгнет, или не допрыгнет? В конечном итоге уверовав в свои силы, он приноровился, чуть изогнувшись, и совершил длинный скачок от берега до ближайшего камня. Он немного не расчитал силы, и потому повис на камне, когтями передних лап цепляясь за его скользкую поверхность. Лис зашипел, и отчаянно карабкаясь, взобрался на камень. Это было просто отличным местом для рыбалки.

Камень, пусть и был покатым и почти плоским (что, честно говоря, делало весьма и весьма трудоёмкими попытки Вульпеса удержаться), но всё равно, словно выточенный из цельной породы гранита тесак взрезал упругие потоки. Лиса с головой обдавало ледяными каплями, а в душе просыпалось нечто невероятно чистое, открытое, заставляющее приподнять голову и вдыхать воздух полными лёгкими. Лис почти ощущал дыхание какой-то первобытной свободы меж лопаток. Он прикрыл веки. Люди давно растеряли пульсирующий комок древних инстинктов, а вот зверь способен разглядеть его смутное отражение на внутренних сторонах век.
Поток рванул с новой силой, и лис подскользнулся, чуть не рухнув в воду.
- Чёрт возьми... - тихо прошипел Рыж, будучи недовольным собственной невнимательностью. И впрямь - собрался за свежей рыбой, так лови её, а не клюй носом. Лис выдохнул, и почти распластавшись на камне, наклонился. Прищур глаз внимательно изучал недры речных глубин, - Ну и что~о тут у нас?.. - мурлыкнул он себе под нос, в предвкушении добычи поведя хвостом из стороны в сторону. К слову, та половину хвоста, что по жизни у лиса была ближе всего к земле, уже существенно намокла, и шерсть на ней обвисала влажными жёсткими вихрами.
Меж камней на большой скорости, гонимые потоком, проносились сверкающие чешуёй рыбёшки. Заметить их было нелегко, не то что поймать. Но Вульс был выигрыше благодаря тому, что рыбы не контролировали свои движении из-за силы слепо бьющей вперёд воды. Он уцепился когтями за край камня, наткнувшись на борозды от когтей кого-то, кто решил порыбачить здесь до него, и помогая себе задними лапами, передней частью туловища приспустился вниз. Морда лиса была погружена в воду, прохладные струйки неприятно заливали ноздри, но приходилось терпеть.
Несколько мучительно-долгих мгновений Вульпес провёл без движений, после чего челюсти вдруг молниеносно клацнули - рыбка была поймана! Рыж инстинктивно подался вперёд, и не сумев удержаться на каменной глыбе, весь оказался в воде. Хрипя, но рыбину так и не выпустив, он кое-как доплыл до следующего камня, который размерами был побольше предыдущего. Надеюсь, отсюда меня водой не смоет...
На этот раз забраться на камень усилий не представило, ибо комом бывает лишь первый блин, а потом всё, как правило, идёт на лад. Серебристая тушка шмякнулась пусть не на твёрдую землю, но за то на не менее твёрдый камень, после чего была тут же придавлена лисьей лапой. Надёжнее всего было отобедать прямо тут, чем тащить добытую такими трудами добычу на сушу.

Вульпес как раз начал расправляться с добычей. Он полуприлёг, поджав под себя задние лапы и сбоку аккуратным колечком уложив кажущийся хлипким (я просто бог уместных выражений, знаю-знаю-знаю) из-за всё той же воды намокший хвост. Угольно-чёрная, внизу боков граничащая с размытым бусым (не очепятка), шерсть обвисла, и прекрасно открывала взору гулкие проёмы меж торчащих рёбер и жилистые, плотные и явно таящие в себе силу пласты сухой мускулатуры. Если не считать болезненную худобу - лис был неплохо сложен.
Первым делом Вульпес откусил рыбёшке (она была среднего размера, не слишком-то сытная, но для того, чтобы утолить лёгкий голод - самое то) голову и спихнул её в воду. Это у двуногих фишечка на сохранение окружающей среды. Звери - это её, вообщем-то, часть. К тому же, часть рыбьей тушки - это чистая органика, она быстро разлагается и всё-такое, но мы, кажется, отошли от темы. Кое-как распотрошив добычу, Рыж отведал нежного розоватого мяса. Как вдруг, он услышал позади себя чьи-то шаги...
- Доброе утро, - послышалось из-за спины. Вульс вздрогнул от неожиданности и обернулся. На морде можно было увидеть тёмные капельки багряной, почти чёрной рыбьей крови. Нарушителем спокойствия был Фрайрон - вожак волчьей стаи. Сложно было судить об отношении Вульпеса к нему, ибо он недолюбливал всех, кто обладал какими-либо привилегиями. Насколько он знал, у него был брат - такой же белоснежно-белый волк Данте, а семья для Рыжа - это, можно сказать, больная тема. Он никак этого не выказывает, и наверное, сам не понимает, но это так.
- И тебе не хворать, - хмыкнул он, чуть наклонив голову и приветственно ухмыльнувшись. Белый оскал сохранял следы недавней трапезы, ибо, как ни крути, зубных щёток у животных нет.
- Ты сегодня рано. И приятного аппетита, - Какие мы вежливые...
- Уж сам решу, когда мне приходить, - немного грубо отрезал Вульпес, но его тон быстро сменился на какой-то мечтательный, - Денёк сегодня хороший...

- Повторюшка-повторюшка, - тоном и тембром голоса изобразив переярка, ехидно произнёс лис. Но истинная реакция на волнение Фрая не заставила себя ждать: Вульс весь как-то встрепенулся и приосанился, пытаясь найти источник раздражения, - Чего такое, а, волчонок? - поинтересовался он, втягивая носом воздух. О завтраке он, кажется, и вовсе позабыл.
В воздухе и впрямь что-то витало - неощутимо, но верно. Такое бывает перед грозой: когда под шерстью пробегают табуны мурашек и ты не знаешь, что и думать, чего ожидать. Какой-то странный, неестественный, но неотвратимо природный лёгкий трепет. Почует, или не почует? - пробормотал Вульпес про себя, наблюдая за манипуляциями вожака стаи Свободы. Рыж приподнялся, принимая почти сидячее положение, но одну лапу держа на рыбине.

- Чувствуешь? Что-то в воздухе... - похоже, Фрайрон был напряжён. Вульпес вновь повёл носом. Странноватая ниточка аромата, уводящая в мир ощущений... Вульпес не знал пока что, как к ней относиться. Что бы это могло быть?..
- М? - неопределённо промычал лис, концентрируясь на своих чувствах. Там, там, за рекой, берег этот и другой... господи, о чём я только думаю? Это была старая детская песенка. Вульпес и сам не знал, почему помнил её, но сейчас она услужливо всплыла из глубин памяти.
Лис весь обратился в слух и обоняние. Оно двигалось. Может, и не физически, а духовно, но оно в любом случае совершенно физически существовало. Интересно...
- Оно ушло... Оно пока ушло. Весна наступает, люди активизируются... - Словечко-то какое! - хмыкнул лис, Боюсь, в скором времени снова начнутся преследования животных леса, - лиса всего передёрнуло. Видел он однажды одну человеческую мадаму, одетую в лисью шубу... отвратительно. Аж до пяток пробирает, насколько жутко.
-Вульпес, у меня к тебе просьба. Я понимаю, ты можешь отказаться. Но это важно, - волк и лис встретились взглядами. Рыжу удалось уловить его настроение - похоже, Фрай был неслабо обеспокоен.
- Я вообще много чего могу, - фыркнул он, - Дай угадаю: ты хочешь, чтобы я перебрался через реку и посмотрел, что там?

Что заставило её ждать? Боль? Чушь собачья, за эти пять зим, она... не то чтобы привыкла, но поняла - как раньше, уже не будет совсем. Ей больше не бежать по лесам, неизвестно за чем. И за кем.
Некоторые волки отгрызают себе переднюю лапу, попав в капкан, и потом научились ходить и бегать на трёх. Она не из таких. Вульф оказалась... слабой? Её раны не желали затягиваться.
Нет, волчицу остановила не боль. Беспечность.
Её внуки были совсем близко. И Вульф захотела узнать, почувствует ли она, хоть что-то, когда их увидит. Она стала другой и чувства стали другими... Вульф вдруг подумала, что ветер в её сторону, и она может подождать, пока один из волков не появиться так, чтобы его было видно.
Волчица странным скачком, в котором, была видна былая, недоступная ловкость, спряталась за кустами и стала ждать.
Беспечность и воспоминания.

Они молодцы. Они помнят все её уроки. Но что это? Фрайрион... хромает? На переднюю лапу. Куда смотрят эти шавки, позволившие его матери умереть, а теперь взявшиеся за сына?! Он же их Сын Зовущей! Почему они не защитили его?!
Вульфена ощутила сожаление, что она уже не может потолковать с охотниками стаи, даже по одиночке.

Они... так изменились.
Данте почуял её первым... Он всегда был очень бдителен и ловок. Лучший охотник и достойный вожак. Береги себя и брата, Данте. У вас больше никого не осталось.
Ночь бы гордилась ими.. и пожалуй, она гордиться на своих небесных лугах, а тут ими будет восхищена она. Вульфена. 
Вот что есть и будет! Чьи бы они не были дети, какие бы сказки, их не заставили исполнять - она по прежнему любит Фрайриона и Данте, а не Белого Вожака и Его Брата.
Любит... Занятно. И забавно.
- Это того стоило, - Вульф двигалась назад медленно. Если кусты зашевелятся... Ещё и ветер, он выдаёт её.
Кинуть что-нибудь, чтобы отвлечь внимание, не выйдет. Это она учила их этому трюку. К тому же придётся слишком высунуться.
Бежать - смешная шутка. Ощущать себя на месте почти загнанной добычи... не впервой.
Осталось только... катиться вниз.

Дорога шла под уклон, мизерный шанс, что белая шерсть мелькнёт слишком быстро для оживления призраков.
И потом... бежать, несмотря ни на что. Сделай хоть что-то для них, Вульф. Беги.
Волчица прижала к себе больную лапу и, зажмурившись, перекатила себя вниз.
Было почти не больно.
По крайней мере в сравнении. Вульф думала, что встать после этого сразу, она точно не сможет - а то и не сможет вообще, но вопреки себе, волчица кинулась под прикрытие деревьев ниже и прижалась к земле.

Фрай благоразумно остался на вершине, не став спускаться. Но это длилось недолго. Стоило ему заметить белую шерсть среди кустов, все внутрми волка перевернулось, и он принялся осторожно спускаться, стараясь не наступать на пораненную лапу, чтобы заноза не впилась еще глубже. Надо поговорить с бабушкой, а потом можно будет вернуться в логова и пойти к Тори, чтобы она вытащила занозу.
Спуск оказался сложнее, когда ковыляешь на трех лапах, прижимая одну. Но Фрайрион справился. Он сумел спуститься, да так, что раненая лапа не пострадала, и поковылял к кустам.
- Бабушка, - мягко и негромко позвал белый. - Не прячься, пожалуйста.
Даже перед братом не стыдно было выказать легкий оттенок мольбы в голосе. Фрай не помнил запаха Вульфены, но помнил ее образ. И теперь он видел ее перед собой. Такую родную, любимую... Хотя он видел ее от силы пару месяцев, прежде, чем отец забрал Фрая с собой. Но теперь бабушка тут, и это в корне меняло дело.
- Не уходи, - снова попросил Фрайрион, сделав шаг вперед, к белой волчице, вдыхая ее запах.

Офф: очередность: Данте, Вульфена, Фрайрион

Извините, пожалуйста) Но вы же меня три года и так ждали!

Как Вульф смогла устоять на ногах, волчица не знала сама. Просто, наверное, сказалась привычка, если упала - считай, погибла или проиграла. Тело помнило и Вульфена тоже.
К тому же, Данте врезался в здоровый бок.
Она думала, он будет... она боялась, он будет больше похожим на неё. И надеялась на это. Она бы убедила хотя бы одного из них. Бросить их всех. И остаться с ней. Они убьют её волчат. Предадут, и не защитят. Потому что мир умирает и они не смогут этого изменить. Мир ранен, он хромает, он не может убежать. Примите его и свою гибель.
Но Ночь будто жила в своём сыне. И она убьёт его.
- Мне жаль, - сказала волчица.
Она на чужой территории. И это того стоило.
- Фрай, если ты всё же убьёшь меня... Знаешь, я немного не из твоей стаи, и обычно это заканчивается так в голодное время. Позор твоим волкам. Их вожак... - Вульф отвернулась - ... ранен. Они ещё не объявили тебя недостаточно светлым, для того, чтобы их вести? Или я пропустила последние новости?
Волчица хотела клацнуть зубами, но сдержалась. Вожак, даже если он твой умирающий внук, - всегда вожак. Если не можешь победить его - уважай или хотя бы бойся.
Не хочешь - прячься и беги, но теперь эта тактика не сработает. Раньше она всегда уходила, когда понимала, что хочет.
- Люди уже близко. Не так далеко их капканы.